Сергей дождался, пока солнце покинет небосвод, — и только тогда пешком выбрался из леса. В сгущающемся полумраке он чувствовал себя куда комфортнее, чем на свету. Меньше опасность попасться кому-то на глаза. А добраться до часовни — не проблема.
Он сделал большой круг, обходя деревню, — и вышел к искомому зданию. Осмотрелся, прислушался. Вроде бы поблизости никого. Не видно и мертвецов. Ни селян, ни пришедших с погоста. Уже похоронили?
Стараясь ступать как можно тише, Сергей подобрался к часовне, заглянул внутрь. В свете всего одной небольшой свечи на полу, на коленях, сидел человек. И не разглядеть, кто именно. Сергей постучал в косяк двери — будь что будет, а стоять и гадать он не собирался. Человек медленно развернулся. В отблесках свечи показалось знакомое лицо с черными провалами глаз. Сборщик.
— Не помешаю? — спросил Сергей, входя в часовню.
В ответ тишина. Не узнал или ждет развития разговора?
— Нужна твоя помощь. Это важно.
Сборщик поднялся на ноги, но по-прежнему хранил молчание.
— Как здесь дела? — спросил Сергей, заподозрив неладное.
— Нормально, — наконец-то соблаговолил ответить Сборщик.
— Дознаватели прибыли? Что с погостом и лесом вокруг него?
— Прибыли. Не вылезали оттуда весь день. Нашли много интересного. С местными почти не разговаривали.
— Хорошо, — от сердца отлегло. — У меня есть новые сведения. Они странные и могут показаться полным бредом. Но проверить их я бы очень хотел.
— И для этого нужна моя помощь?
— Да.
— Слушаю.
И снова пересказ последних суток. С той лишь разницей, что теперь к случившемуся в лаборатории под Матерью богов прибавилось неожиданное открытие в Могильниках.
— Чем могу помочь я? — спросил Сборщик, выслушав рассказ. По его лицу невозможно было понять — поверил ли он услышанному или нет? Да и слушал ли вообще?
— У меня нет уверенности, что смогу открыть центральный Могильник. Мне нужна консультация. Нужен человек, который работает с Домом Жизни, знает его… тайны, чего скрывать. Кроме тебя — других кандидатур у меня нет.
— Я же уже сказал: желтоглазые — не дело братства.
— Тебе не кажется, что ты уже вышел за рамки, в которых это самое братство действует? — громко прошептал Сергей, подавшись вперед.
Лицо Сборщика дрогнуло. Хотя, возможно, это всего лишь отблеск пламени свечи.
— Раз уж ввязался в игру с желтоглазыми — дойди до финиша. Осталось немного. Последний шаг.
— Тебе даже не понадобится помощь братства, — проговорил Сборщик. — Тебя заберут адепты Дома Жизни. Или замуруют в могильнике. В назидание другим дуракам.
— Принцип не вмешиваться в дела простых смертных — это что? Кодекс или привычка? А может быть, страх? Твои предки, те, кто шел через мертвые деревни и города, пытаясь остановить мор, у них тоже был какой-то особенный кодекс? Наверняка каждый из них боялся остаться наедине с эпидемией и ее порождениями. И все же они шли. Почему они делали это, Сборщик?
— Это было давно. Была необходимость. Кто-то должен был заняться чисткой.
— Значит все дело в необходимости? И только? Рационализм во главе угла?
— Да.
— Отличный щит. Тогда готовьтесь, Сборщик. Я очень не хочу, чтобы ваш рационализм оказался втоптан в грязь теми, тела которых вы так ревностно собираете. Вы держитесь особняком. Но поможет ли это выжить?
— Мы вне споров и интриг. Мы — работаем.
Сергей тяжело выдохнул. Упертость Сборщика бесила так же сильно, как и нарастающее чувство беспомощности.
— Зачем ты встал между мной и Драганом Эйчем? Почему не остался вне нашего спора?
— Забудь об этом.
— Зачем?!
Резким движением Сборщик впечатал Сергея в стену. Голова откинулась назад, с силой приложилась о дерево. В глаз вспыхнули яркие искры. Но Сергей не торопился нанести ответный удар.
— Ничего не было, — прошипел Сборщик. — Ни-че-го!
Его хватка ослабла.
— И никто до сих пор не догадался о природе вашей силы? — ровным голосом спросил Сергей. Он провел языком по деснам: во рту ощущался металлический привкус.
— Что?!
— Ведуны ведь гонимы, так? Их преследуют все — и оба дома, и Золотые башни. А еще считается, что ведунов почти не осталось. Кто бы знал, что они ходят под самым носом? В открытую, не таятся. Только стараются не вмешиваться в чужие дела…
— В своем ли ты уме?! — лицо Сборщика перекосилось в гримасе.
— Вполне. Вы черпаете силу в смерти других людей. Вернее будет сказать: и в смерти тоже. А когда убиваешь сам, сила захлестывает? Наверняка. Даже тот, кто мгновение назад стоял не краше мертвяка, распрямляется и снова готов жить. Готов перетаскать на себе все трупы — и даже не сбить дыхание.
Сборщик отступил на два шага, отвернулся.
— Я должен тебя убить, — проговорил спокойно. — Добрых советов ты не слушаешь, продолжаешь копать. А это очень вредно для здоровья.
— И что изменится?
— Все останется по-прежнему.
— Ничего по-прежнему не останется. Ты был на погосте, был, когда мертвяки вошли в деревню. Скажи мне откровенно: считаешь это временным неудобством?
Он молчал долго. Сергей уже начал было думать, что Сборщик вовсе не собирается отвечать.
— Я считаю это… — слова явно давались ему с трудом. — Опухолью. Разрастающейся с каждым днем.
— Так помоги мне. А потом поговорим — туда я копаю или нет. Прятаться не стану, если вдруг окажется, что все мои опасения ничего не стоят.
— И не спрячешься, — хриплым голосом проговорил Сборщик. — Он постоял еще немного, вглядываясь в пламя свечи. — Жди у леса. У тропы.